Вышли женщины, девицы, 

Все на вид стыдливолицы,

Гибки в трепетной истоме

Подневольницы в хоромах. 

Красотою -что богини,

Телеса полунагие,

С выраженьем пышных бедер Любострастностью - к угоде

Злачной талией играли –

К вожделению взывали.

В танце - гибкие смуглянки,

Телом белые, славянки...

Выделялась одна: смело

Извивала свое тело,

В одеяньи, ловко сшитом,

Тканью легкою покрыта,

Трепетала красота

Частым танцем живота,

Руки гибкие взносила,

Легким топотом рысила,

Искушая - для любови

Ваню. Шах насупил брови...

И она, порхнувши резво,

Ускользнула прочь - исчезла.

Ты билась в танце живота,  

И мне вдогонку хохотала.

А с неба кувырком звезда

На землю грешную упала.

Вонзались в спину пули слов,

И душу на лохмотья рвали.

Птенец раздавленный – любовь,

Которой досыта игрались…

Ты билась в танце живота

За мной дотла мосты сжигая,

Но в небе новая звезда,

Из черноты ночной сияла…

Блеск зубов, самоцветов, кинжалов и глаз,

Гладят пальцы в перстнях ассирийские бороды,

И как шелковый шарф развернулся рассказ:

"Мой корабль разбила и вынесла буря

К берегам ваших южных кипящих морей..." -

"Чужестранка, рабыня, колдунья - не гурия!" -

В бирюзовой стране бессердечных царей

Отвечают, смеясь, и в неласковой радости,

Что бела моя кожа, а руки легки,

Мне швыряют под ноги - кто монеты, кто сладости,

Кто арбузные корки, а кто - угольки.

Не вернусь в тот сераль при дворце благовонном,

Где в гашишном и опийном сумраке дня

Темнокудрые, грустно-ленивые жены

Танцевать животом научили меня.

Пусть взирают теперь темнобровые люди,

Чьи ладони в гранатовой липкой крови,

На жемчужный живот, чуть прикрытые груди,

На виляния бедер, как на ложе любви.

Словно бубен подброшенный, медлит в зените

Золотое светило. Его я ждала:

Посмотрел на меня и лопочущей свите

Подал знак и ко мне наклонился с седла,

Словно белая башня над морем народа,

Он коня придержал, он уже не спешит,

Ах, глаза у него - цвета темного меда,

Что горчит и врачует, но не раны души...

Как в кувшине вино, запечатала горе,

Потому и кружусь, изгибаюсь легко,

Мне того не забыть, чьи глаза - цвета моря,

Что его унесло далеко, далеко...

Ты нравом известен крутым,

Но цепью незримой прикован

К запястьям моим золотым.

У ног моего полководца -

Народы, моря, города,

Но храброе сердце забьётся

В невиданной скачке, когда

Застонет утробно и длинно,

Проснувшись в ночи, океан,

Вспугнув твоих белых павлинов

И львов, и ручных обезьян.

Ты скажешь: "Рабы и вельможи,

Дворцы, корабли, скакуны -

Пустынная пыль. И мы тоже,

Под вытекшим глазом луны."

Я медленно сброшу одежды -

Нагой для тебя танцевать,

И в сердце толкнется надежда,

И страх твой укатится вспять.

И страсть запульсирует мерно

В зрачках и дрожащих ноздрях,

Все ниже...а после, наверно,

Заснешь в моих влажных кудрях.

Мы здесь на недолгом постое,

Любимый, но ты не грусти -

Глаз змеи, змеи извивы, 

Пестрых тканей переливы,

Небывалость знойных поз...

То бесстыдны, то стыдливы,

Поцелуев все отливы,

Сладкий запах белых роз...

Замиранье, обниманье,

Рук змеистых завиванье

И искусный трепет ног...

И искусное лобзанье,

Легкость близкого свиданья

Дай руку мне. Что страсти? 

Танцующие змеи!

И таинство их власти -

Убийственный магнит!

И, змей тревожный танец

Остановить не смея,

Я созерцаю глянец

Девических ланит.

От любви, после этого дикого танца… 

Бедра ходят по кругу, маня и играя,

Грудь вздымается часто, тебя я вбираю

В себя, не оставив малейшего шанса

Уйти. Ты не сможешь забыть и проститься,

По крови твоей заструилась, вживаясь

В твой разум и тело. Я с небом сливаюсь,

Восточной и страстной рабыней Жар-птицей…

Танцуй, танцуй, танцуй, 

Не сдерживай движенья.

На каблучках гарцуй,

В своем воображенье.

Пупка манит живая красота,

Дурманят резкие движенья талии.

Танцуй, танцуй, свой танец живота,

Да так, что и богини не мечтали!

Скажите, кто: злой маг или волшебник 

Единой цепью ритма нас сковал?

Безумия иль радости предвестник

Восточный танец навсегда околдовал.

Скажите, что за дьявольское зелье

Мутит наш разум, зажигает кровь…

И ломка тела в наркотическом похмелье

На имя «танец» претендует вновь и вновь.

Ты явилась ко мне, как молния, 

Блещешь, словно звезда падучая.

Крутобедрая и лукавая,

Кто ты, дева, мой взор влекущая?

На запястьях твоих браслеты,

А в ушах драгоценные серьги.

Ты как солнце в полдень сияешь.

Твоя кожа благоухает

Превосходной сандаловой пудрой.

Ты стройна, нежна и пригожа,

Ноги ставишь изящно и ровно,

Ты идешь и с собою уносишь,

О желанная, мою душу

Из Индийского эпоса